Краткая история становления психофизиологического аппаратурного метода «детекции лжи»

Проблема обнаружения лжи существует столько же, сколько существует и сам человек. Ещё в глубокой древности правители народов и их суды прибегали к различным способам уличить лжеца и, тем самым, установить истину. Исторические хроники и литературные памятники свидетельствуют, что для этих целей были выработаны сложные ритуалы и изощренные ордалии (т.е. "суды божьи").

 

Например, составленное в XI веке при князе Ярославе Мудром первое собрание гражданских уставов Древней Руси, получившее название "Русской Правды", разрешало применение ордалий в тяжбах между гражданами, указывая, что «истец может... требовать, чтобы ответчик оправдался испытанием железа,... а ежели иск стоит полу гривны ... менее, то испытывать водою». Комментируя средневековый свод российских законов, историк Н. М. Карамзин отмечал, что "древние россияне, подобно другим народам, употребляли железо и воду для изобличения преступников - обыкновение безрассудное и жестокое... Обвиняемый брал в голую руку железо раскаленное или вынимал ею кольцо из кипятка, после чего судьям надлежало обвязать и запечатать оную. Ежели через три дня не оставалось язвы или знака на её коже, то невиновность была доказана. Ум здравый ...не могли истребить сего устава языческих времен... Народ думал, что богу легко сделать чудо для спасения невиновного; но хитрость судей пристрастных могла обманывать зрителей и спасать виновных" 

 

Есть основания полагать, что подобные варварские методы установления истины были распространены не только на Руси, но и в иных государствах средневековой Европы: применение "судов божьих", в частности, было зафиксировано не только в древнерусском, но и в древнегерманском праве. Ордалии имели место также во внеевропейских культурах и сохранялись на протяжении веков: в начале нынешнего столетия исследователи отмечали, что «ещё сейчас встречаются ордалии... в Непале и у различных народностей Африки, например, в Сенегалии и в других местах" 

 

Однако история донесла до нас и иные, менее жестокие способы поиска истины. В далекие времена было подмечено, что при допросе человека, совершившего преступление, переживаемый им страх перед возможным разоблачением сопровождается определенными изменениями в его физиологических функциях. В частности, в древнем Китае подозреваемый в преступлении подвергался, например, испытанию рисом: он должен был набрать в рот горсть сухого риса и выслушать обвинение. Считалось, что если рис оставался во рту сухим (от страха разоблачения приостанавливалось слюноотделение), то вина подозреваемого была доказанной. Аналогичным по своей сути являлось испытание, применявшееся в древней Индии, когда «подозреваемому называли нейтральные и критические слова, связанные с деталями преступления. Человек должен был отвечать первым, пришедшим ему в голову словом и одновременно тихо ударять в гонг. Было отмечено, что ответ на критическое слово сопровождался более сильным ударом". Упоминания о подобных процедурах встречаются у самых различных народов, живших в разные времена и в разных частях света. Известно, что такие испытания практиковались, например, в средневековой Англии и, пережив века, встречались в изолированных культурах примитивных племен ещё в середине XX столетия.

 

Вот как описывает процедуру обнаружения виновного американский этнограф и путешественник Г. Райт, лично присутствовавший в конце 40-х годов при "детекции лжи" в одном из племен Западной Африки. "...Колдун... указал на несколько человек, стоявших в стороне. Их вытолкнули в центр круга. Колдун повернулся к вождю и сказал: - Один из этих людей вор. ...Колдун вышел вперед и протянул ближайшему из шести обвиняемых небольшое птичье яйцо. Его скорлупа была столь нежной, что казалась прозрачной. Было ясно, что при малейшем нажиме яйцо будет раздавлено. Колдун приказал подозреваемым передавать яйцо друг другу - кто виновен, тот раздавит его и тем самым изобличит себя. Когда яйцо дошло до пятого, его лицо вдруг свела гримаса ужаса, и предательский желток потёк между пальцами. Несчастный стоял, вытянув руку, с которой на землю падала скорлупа, и его дрожащие губы бормотали признание" .

 

Анализируя описанную Г. Райтом ситуацию и приведенные выше древнекитайский или древнеиндийский способы определения виновного, нетрудно заметить, что дознаватели прибегали к контролю за динамикой отдельных физиологических процессов (слюноотделение, двигательная активность рук). При этом требовалось наличие достаточно чувствительных регистраторов физиологических изменений в организме людей при прохождении ими испытания. Роль таких регистраторов как раз и выполняли горсть риса, специально подобранное яйцо с хрупкой скорлупой, гонг или что-либо иное.

 

Понятно, что реакция острых психических переживаний человека может проявляться не только в упомянутых двух, но и во многих других физиологических процессах. В 1730 году Даниэль Дефо опубликовал трактат, озаглавленный "Эффективный проект непосредственного предупреждения уличных ограблений и пресечения всяких иных беспорядков по ночам". В этом трактате великий романист обратил внимание на то, что «у вора существует дрожь (тремор) в крови, которая, если ею заняться, разоблачит его... Некоторые из них настолько закостенели в преступлении, что... даже смело встречают преследователя; но схватите его за запястье и пощупайте его пульс; и вы обнаружите его виновность" . И хотя автор знаменитого Робинзона Крузо первым из европейцев предложил применить анализ пульса в целях борьбы с преступностью, сам принцип диагностики по пульсу уже был хорошо известен в кругу образованных людей того времени. 

 

Несмотря на то, что высказанное Д. Дефо предложение содержало плодотворную мысль, понадобилось почти полтора века, чтобы она начала приобретать своё материальное воплощение. В 1877 году, используя плетизмограф (инструмент для измерения кровенаполнения сосудов и изменений пульса), итальянский физиолог А. Моссо во время одного из экспериментов в клинике наблюдал, как у пациентки «...внезапно, без каких-либо видимых причин, возросли пульсации. Это поразило меня, и я спросил женщину, как она себя чувствует; ответ был –“хорошо"... Я тщательно проверил прибор, чтобы убедиться, что всё в порядке. Тогда я попросил пациентку рассказать мне, о чем та думала минуты две назад. Она ответила, что, рассматривая отсутствующим взором книжную полку, висевшую напротив, остановила свой взгляд на черепе, стоявшем среди книг, и была напугана ним, так как он (т.е. череп ) напомнил ей о её болезни".

 

Проведя серию экспериментов, А. Моссо пришел к мысли о том, что, «если страх является существенным компонентом лжи, то такой страх может быть выделен» / цит. по 7, с. 859 /. Эти идеи повлекли за собой проведение исследований с применением примитивных устройств, направленных на обнаружение скрываемой человеком информации и, практически, ознаменовали рождение новой отрасли науки - психофизиологии.  Не принижая вклада первых исследователей - А. Моссо, Ф. Кисова, В. Вундта и др. - в становление психофизиологии, тем не менее, следует подчеркнуть, что главенствующая роль в развитии прикладного направления этой науки принадлежит не им.

 

В 1895 году итальянский криминалист доктор медицины Чезаре Ломброзо опубликовал второе издание своей книги "Преступный человек" ("L'Homme Criminel"), в которой был изложен первый опыт практического применения психофизиологического метода "детекции лжи" для выявления лиц, совершивших преступления. В книге описан случай, когда криминалист, используя примитивный лабораторный прибор - гидросфигмограф, во время проверки подозреваемого не обнаружил заметных изменений в артериальном давлении при вопросах об ограблении, но было отмечено падение давления на 14 mmHg, когда речь зашла о хищении паспортов. Опираясь на эти данные, Ч. Ломброзо, как выяснилось позднее, правильно установил, что подозреваемый непричастен к ограблению, в ходе которого было похищено 20 000 франков, но виновен в краже паспортов и прочих документов. Позднее, в 1902 году, участвуя в расследовании убийства шестилетней девочки, в котором подозревался некий Тосетти, Ч.Ломброзо "применил плетизмограф и обнаружил незначительные изменения в пульсе, когда Тосетти делал в уме математические вычисления; однако, когда ему предъявлялись изображения израненных детей, регистрируемая запись пульса не показала никаких внезапных изменений, в том числе - и на фотографию убитой девочки. Результаты последующего расследования убедительно доказали, что Тосетти был невиновен в этом преступлении". Интересно отметить, что оба приведенных примера, заимствованных из практики Ч.Ломброзо, наглядно продемонстрировали весьма важный факт: контроль физиологических реакций человека может вести не только к выявлению скрываемой им информации, но и, что не менее важно, способствовать установлению непричастности подозреваемого к расследуемому преступлению.

 

В первые годы XX века аппаратурный метод "детекции лжи" привлёк определенное внимание некоторых ученых в различных странах, однако выполненные Ч.Ломброзо первые опыты прикладного применения этого метода на протяжении двух десятилетий оставались уникальными и не находили последователей. Метод погрузился в "инкубационный период" лабораторных изысканий.
 Среди ученых того времени особо следует отметить американского психолога и юриста Вильяма Марстона, который в 1913 году начал планомерные научные исследования аппаратурного метода "детекции лжи". В годы первой мировой войны, когда борьба с немецкими шпионами приобрела особую остроту, Национальный исследовательский комитет США сформировал группу психологов (в её состав был включен В. Марстон), которой было поручено оценить возможности известных методов "детекции лжи" для решения контрразведывательных задач. Проведя соответствующие исследования, указанная группа пришла к выводу, что наиболее эффективным из существовавших в тот период методов является так называемый "тест выявления лжи при помощи артериального давления" ("blood pressure deception test"), разработанный В. Марстоном в Гарвардской психологической лаборатории. Результативность этого теста достигала 97 %. Члены психологической группы предложили контрразведке взять на вооружение "тест выявления лжи при помощи артериального давления" и рекомендовали назначить В. Марстона "специальным агентом" министерства обороны по применению этого теста в контрразведывательных целях. К внедрению психофизиологического метода "детекции лжи" в практику подталкивала сама жизнь.

 

Шел четвертый год первой мировой войны. Агентура кайзеровской Германии, наводнившая США, проводила диверсии на заводах, в армии, на флоте, добывала военную и политическую информацию. В 1917 году у одного из американских генералов из сейфа был похищен важный секретный документ. В круг подозреваемых попало около 70 человек, и перед В. Марстоном была поставлена задача - обнаружить похитителя. В итоге проведенной работы из числа подозреваемых был выделен человек, который, по мнению проверявших, был именно тем, кого разыскивали. Сделанный вывод оказался точным: взятый под плотное наблюдение, этот человек вскоре был задержан по дороге из Вашингтона в Нью-Йорк в момент передачи секретного документа немецкому агенту.
 Практика подтвердила эффективность "blood pressure deception "-теста, но активные военные действия на полях первой мировой войны вскоре прекратились, и В. Марстон не получил ожидавшегося назначения. Несмотря на безразличие министерства обороны, оставившего на долгие годы без внимания "инструментальный метод обнаружения лжи", он, тем не менее, постепенно начал входить в практику раскрытия и расследования преступлений. В начале 20-х годов в стране появляется несколько энтузиастов, деятельность которых сыграла определяющую роль в дальнейшей истории развития проверок на полиграфе.

 

Помимо В. Марстона, активно работавшего в данной области и в 1923 г. впервые представившего в суде результаты проверки на полиграфе в качестве доказательств, значительный вклад во внедрение психофизиологического метода "детекции лжи" в практику раскрытия преступлений внес офицер калифорнийской полиции Дж. Ларсон: ознакомившись с разработанным В.Марстоном "blood pressure deception"' тестом, он с 1921 года стал применять этот метод в деятельности возглавляемого им полицейского управления. Будучи творческой личностью, Дж. Ларсон разработал первый портативный прообраз современного полиграфа: созданное им устройство обеспечивало непрерывную одновременную регистрацию кровяного давления, пульса и дыхания. С помощью этого аппарата было проведено большое количество проверок лиц, подозревавшихся в уголовных преступлениях, и была зафиксирована высокая точность результатов испытаний /10/.

 

Полиция Калифорнии активно применяла аппаратурный метод "детекции лжи" в своей работе. К 1932 году (т.е. примерно за десять лет эксплуатации) метод был применен в 1928 случаях при розыске тел жертв. Проверки на "детекторе лжи" постепенно стали применяться полицейскими подразделениями ряда штатов США. В 1935 г. на "детектор лжи" обратило внимание Федеральное бюро расследований /ФБР/ США, которое в 1938 году впервые (после В. Марстона) применило полиграф при расследовании дела о шпионаже. В те же 20-е годы под руководством Дж. Ларсона начал свою деятельность Леонард Килер, который сыграл решающую роль в развертывании психофизиологического метода "детекции лжи" в США. Он сконструировал первый полиграф - "детектор лжи", специально предназначенный для выявления у человека скрываемой информации (1933 г.), разработал первую методику проверки с помощью "детектора лжи" (1935 г.), основал первую фирму для серийного выпуска этих приборов и первую школу по подготовке специалистов в данной области. Именно Л. Килеру принадлежит приоритет внедрения полиграфа в систему отбора кадров и профилактику правонарушений в сфере бизнеса. К концу 30-х годов в США три фирмы наладили серийный выпуск "детекторов лжи", около сотни полицейских подразделений в двадцати восьми штатах страны активно использовали эти приборы в своей работе, а десятки банков и коммерческих фирм северных штатов внедрили полиграф для проверки персонала при найме на работу и в ходе служебных разбирательств.

 

С началом Второй мировой войны Американское психологическое общество предпринимает специальное исследование для оценки надежности применения проверок на полиграфе в интересах государства.  В итоге применению этого метода в интересах государственных органов США был дан "зеленый свет", и в начале 40-х годов он стал применяться в целях защиты государственной тайны. "Детектор лжи" был применен для проверки персонала, работавшего над созданием атомной бомбы в исследовательском центре Оук-Ридж. Эти проверки на полиграфе выполняли (по контракту) специалисты одной из частных фирм.

 

В годы Второй мировой войны американская армия уже располагала группой полиграфологов. В конце войны перед армейскими полиграфологами была поставлена важная задача по проверке 274 немецких военнопленных, выдвигавшихся на высшие полицейские должности в послевоенной Германии. Команда из семи опытных полиграфологов при проверке устанавливала принадлежность к нацистской или коммунистической партии, участие в саботаже или диверсиях, службу в СС или гестапо, совершение серьёзных преступлений и проч. Результаты показали, что 156 человек (57 %) пригодны к выдвижению на руководящие посты. Относительно восьми проверявшихся (3 %) мнения специалистов разошлись, а остальные 110 кандидатур (40 %) было рекомендовано отклонить. Из числа последних были выявлены и сознались в принадлежности к нацистской партии, СС или гестапо - 27 человек (в том числе и казначей этой партии середины 30-х годов), в принадлежности к германской компартии - три человека и т.д.

 

Результативность проверок на "детекторе лжи" не осталась незамеченной, и этот метод стал активно внедряться в деятельность силовых структур США. Созданное в 1947 году Центральное разведывательное управление /ЦРУ/ США стало использовать полиграф в ходе своих специальных операций, а также при отборе кадров. К концу 40-х годов проверке на "детекторе лжи" подвергались все без исключения лица, поступавшие на службу в ЦРУ. С 1948 года американская армия начала готовить кадры полиграфологов в открывшемся в том же году Институте Л. Килера (г. Чикаго) - единственном в стране учебном заведении данного профиля.

 

В 50-е годы начинается первая волна широкого внедрения метода проверок на полиграфе. Несовершенство правового регулирования проверок на полиграфе министерством обороны, полицией и частным сектором и обусловленные этим (особенно в сфере бизнеса) злоупотребления данным методом вызвали озабоченность Конгресса США, который провел в 1963 году специальные слушания по данному вопросу и создал Межведомственную комиссию для изучения практики применения полиграфа в государственных органах. Сделанные МК выводы породили парадоксальную ситуацию: «ненадежный» полиграф запрещалось использовать везде, кроме наиболее важных, «секретоносных» учреждений государства. Однако в начале 70-х годов в США начинается бум по использованию проверок на полиграфе, который привел к созданию в этой области достаточно мощной индустрии. В начале 80-х годов в стране насчитывалось 6000 полиграфологов, функционировало около 30 школ по подготовке специалистов и осуществлялось более 2 млн. проверок на полиграфе различного целевого назначения.

 

 

Заметное развитие аппаратурного психофизиологического метода "детекции лжи" в США не осталось без внимания, и в 20-е годы интерес к выявлению у человека скрываемой им информации с помощью лабораторных приборов появляется сразу в нескольких странах. В частности, в СССР психолог Александр Романович Лурия (позднее - академик АПН СССР) усовершенствовал весьма популярный в экспериментальной психологии тех лет ассоциативный метод и, работая в специальной лаборатории при Московской губернской прокуратуре, применил разработанный метод для выявления скрываемой информации у лиц, совершивших тяжкие преступления.Невзирая на достигнутые обнадеживающие результаты, исследовательские работы в данном направлении вскоре были прекращены. Генеральный прокурор А.Я.Вышинский, выступая по проблеме доказательств в советском уголовном процессе, обрушился с резкой критикой в адрес данного метода. Т.о., негативное отношение к проверкам на полиграфе, сформировавшееся в предвоенные годы, не основывалось на каких-либо научных данных и было обусловлено всецело идеологическими мотивами. В целом, "проблема полиграфа" в СССР прошла тот же мучительный путь, что кибернетика и генетика. Отсутствие достоверной научной информации о данном методе неизбежно привело к извращенному представлению о сущности испытаний на полиграфе и их реальных возможностях. 

 

Практическое применение полиграфа в Советском Союзе было связано со следующими обстоятельствами. В начале 60-х годов «Штази» понесла на территории других государств потери среди нелегальных агентов. Провалы произошли вследствие проведенных в отношении них полиграфных проверок. О произошедших инцидентах руководство восточногерманской разведки незамедлительно поставило в известность своих коллег из КГБ.Почти одновременно при помощи полиграфа был разоблачен советский разведчик Рудольф Абель. Случившееся заставило руководство КГБ объективно рассмотреть вопрос о полиграфных проверках и отдать распоряжение о проведении соответствующих научных исследований.

 

Под руководством академика П.В. Симонова сотрудники ЦВК Медупр КГБ СССР В.М.Наумов и А.А.Заничева провели ряд изысканий, направленных на выявление прикладной ценности полиграфных проверок. Выводы научной группы относительно естественнонаучной обоснованности и практической полезности оказались однозначно положительными.

 

В 1975 году Председатель КГБ СССР Ю.В.Андропов по итогам проделанной работы подписывает приказ об организации в структуре органов госбезопасности профильного подразделения по проведению полиграфных проверок и обучению собственной агентуры методам противодействия процедуре инструментальной «детекции лжи». Первыми руководителями этого подразделения стали Юрий Константинович Азаров и Владимир Константинович Носков.

 

Однако научно-прикладная работа по проблемам полиграфа, проводимая в 1970-80 годы в системе органов госбезопасности, в силу своей закрытости не получила в СССР какой-либо огласки в научной и научно-популярной литературе, а о широком и открытом применении полиграфа не могло быть и речи.
 Радикальные изменения в сфере использования технологии полиграфных проверок начались лишь 1989 году, когда Советский Союз уже необратимо вступил в короткий период своего заката.  Начальной точкой отсчета этого процесса можно считать конец 1989 года, когда в Министерстве внутренних дел с целью изучения перспективы внедрения полиграфа в деятельность органов внутренних дел была создана рабочая группа, состоявшая из сотрудников Центрального аппарата. В марте 1990 года члены группы Владимир Васильевич Гордиенко (в то время начальник отдела Главного управления уголовного розыска МВД СССР) и Сергей Викторович Игнатов (начальник одной из кафедр Академии МВД СССР) были откомандированы в Польшу для ознакомления с положительным опытом польских коллег в области применения полиграфа при раскрытии преступлений.

 

В период 1990—1991гг. происходит сближение позиций руководителей КГБ СССР и МВД СССР по вопросам применения полиграфа в деятельности указанных ведомств, и по просьбе руководства органов внутренних дел зимой 1991 года в одном из закрытых НИИ Комитета государственной безопасности началась теоретическая и практическая подготовка группы сотрудников МВД СССР.К сожалению, процесс обучения был прерван вследствие приведших к развалу Советского Союза трагических событий 19—21 августа 1991 года.

 

Существенно изменилось положение в этом вопросе в 90-е годы. В марте 1993 года Генеральная прокуратура и Министерство юстиции России открыли путь применению психофизиологического метода "Детекция лжи" в деятельности федеральных органов, осуществляющих оперативно-розыскную деятельность.
 

 

День 28 декабря 1994 года, когда был подписан приказ МВД России “Об утверждении инструкции о порядке использования полиграфа при опросе граждан”, можно считать днем начала новейшего периода развития отечественной “детекции лжи”, в ходе которого технологии полиграфных проверок, носившие до этого момента келейный характер, трансформировались в открытую и динамично развивающуюся высокотехнологичную индустрию.

 

На основании этого и последовавших за ним других приказов в системе органов внутренних дел стало возможным гласно и на законных основаниях проводить полиграфные обследования граждан в ходе расследования уголовных дел. С этого момента Министерство внутренних дел Российской Федерации превращается в крупнейшего государственного пользователя полиграфа, а также в крупного поставщика специалистов в коммерческие структуры. Завершая краткий обзор новейшей истории развития полиграфа в России, нельзя хотя бы коротко не остановиться на распространении проверок на полиграфе во вне государственной сфере.

 

На смену быстротечному первому этапу зарождения этого метода, завершившемуся к началу 30-х годов, пришел длительный, исчисляемый десятилетиями второй этап - этап резко негативного отношения к полиграфу. На рубеже 60-70-х годов начался третий этап истории метода "детекции лжи" - этап не афишируемого в средствах массовой информации, серьёзного изучения естественно-научной природы и прикладных возможностей использования полиграфа. Этот этап завершился убедительным подтверждением эффективности проверок на полиграфе при решении прикладных задач по обеспечению государственной безопасности. Четвертый этап истории полиграфа в России и СНГ - легализация опросов с использованием полиграфа - начинается в 90-е годы, когда проверки с помощью этого прибора "вышли из подполья" и официально получили "право гражданства" в рамках Закона об ОРД.
 

 

Оценивая события последних лет, можно сделать предположение, что история полиграфа в России и Казахстане вступает в свой следующий этап широкого признания и внедрения метода ОИП в различные сферы деятельности государства и общества.

• 
•